Культовый фильм Стэнли Кубрика не случайно получил награду Британской академии в категории «Лучшая работа художника-постановщика» — сменяющиеся одна за одной декорации способны не просто эстетически насытить страждущего визионера, но и послужить источником творческих сил для дизайнеров.
Самый интригующий и скандальный фильм Кубрика по мотивам одноименного романа Энтони Берджеса вышел на экраны в 1971 году. В то время в обществе царила полная неразбериха и хаос: Америка увязла в молодежных бунтах, в Италии дебоширили Красные бригады, в Германии Фракция Красной Армии поджигала общественные здания, а где-то на заднем фоне бурлила американская война во Вьетнаме. Режиссер перенес реальную жизнь на экран, поэтому картина получилась столь провокационной как сюжетом, так и своей визуальной ретушью.
«Заводной апельсин» был снят в самый громкий период влияния Англии на мировую моду и поп-культуру. Перемешав в визуальных образах искусство, порнографию и китч, Кубрик вместе с художником-постановщиком фильма Джоном Барри (John Barry) создал виртуальный праздник поп-арт безумия и ультра-насилия с бандой Алекса во главе.
Упрощая возникающую на экране картинку, на первом плане — белые наряды членов группировки, напоминающие экипировку скинхедов конца 1960-х, на втором — красочная сценография, богатство цвета, форм и узоров.
Первый кроваво-красный кадр сменяется чередой интерьеров с кричащим цветом и дерзкими красками. Одиссея персонажа Малколма Макдауэла начинается с молочного бара «Корова», за которым следуют дом Писателя, квартира родителей, музыкальная лавка, дом богатой Кошатницы, полицейский участок и заканчивается лечебницей.
Как рассказывает Кубрик в интервью Майклу Цименту (Michel Ciment), весь фильм был снят на одной локации, за исключением четырех сцен, отснятых на небольшой фабрике. Речь идет о баре «Корова», тюрьме, доме Писателя и входа в сам дом.
На студии съемки не проводились. «Декорации должны были выглядеть «немного футуристически». В поисках вдохновения мы с Джоном просмотрели старые выпуски нескольких британских архитектурных журналов», — повествует режиссер.
Интерьер молочного бара «Корова» выполнен в черном цвете, выразительно контрастирующий с белыми скульптурами обнаженных женщин и настенными надписями. По словам художника-декоратора Марка Чемберлейн (Mark Chamberlain), такая облицовка в 1970-х распространялась исключительно на высококлассные заведения.
Фигуры обнаженных женщин — пародия на провокационные работы художника Аллена Джоунза (Allen Jones), одного из самых ярких представителей британского поп-арта 1960-х годов. Серия его работ представляет собой мебель, сделанную из женских манекенов в натуральную величину, застывших в порабощенных позах.
Идея создания обнаженных фигур из стекловолокна, использующихся в качестве столов в Milkbar родилась у режиссера как раз после посещения выставки поп-арта. Дизайн скульптур разработал Джон Барри. Чтобы получить правдоподобные фигуры, Джон фотографировал оголенных моделей в позах, напоминающих стол.
Для воплощения идеи в жизнь пригласили скульптора Лиз Мур (Liz Moore). Кубрик был настолько доволен ее работы, что привлекал Лиз для работы и в последующих своих проекты, в частности, к созданию моделей и статуй для фильма «Барри Линдон» (The Secret Life of Barry Lyndon).
Дом Писателя, куда банда Алекса проникает почти без всяких препятствий, полон футуристических элементов — белые обтекаемые формы, напоминающие кабины космических кораблей, многоуровневое пространство, большие массы свободной, не загроможденной площади. Это единственный в фильме интерьер, где нет поп-арта, а стены украшают пасторальные картины.
Пол стилизирован под светлое дерево, стены выкрашены в белый, а на полу в прихожей — шахматка из черной и белой плитки. Возле окон, вытягивающихся от пола до потолка, — массивные светильники.
Рабочая зона писателя состоит из стола, красной печатной машинкой и книжных стеллажей. В одной из последних сцен, когда Алекс посещает этот дом во второй раз, сферические напольные формы заменяются круглым стеклянным столом с металлическими извивающимися ножками.
В мансардном помещении этого самого дома, где голубоглазого Алекса застигает фатальная девятая соната и он решает сыграть в ящик, стоит круглый стол и стулья-ромашки в блекло-голубых и беленых цветах.
Полной противоположностью дома Писателя можно считать тесную квартиру Алекса и его родителей, расположенную в муниципальном квартале. Все пространство выдержано в эстетике поп-арта. Правда, в отличие от дома богатой Кошатницы, это скорее «пролетарский китч», олицетворяющий дурной вкус.
В ванной — красная и желтая плитка шахматкой. Прихожая покрыта серебряными «наждачными» обоями и увешана реалистичными картинами. Кухня вся в «горящих» цветах: красный стол и стулья, стены опять-таки шахматкой, только в более сложном варианте, из комбинации трех цветов — желтого, красного и глянцевого серебристого. Одна из стен в гостиной декорирована 3D обоями из полусфер, две других — синими и малиновыми. По центру стоит кофейный стол, окруженным узорчатыми диваном и креслом.
Комната Алекса несколько отличается от общей стилистики родительского дома. Здесь царит современное искусство, музыка, литература и совершенный порядок. Большую часть комнаты занимают двуспальная кровать с выдвижными ящиками и низкий стеллаж с книгами. Окно завешено плакатом с изображением Бетховена.
Внимание камеры приковано к скульптуре, изображающей пляшущих Иисусов (Christ Unlimited). Частью интерьера комнаты Алекса она стала после того, как Кубрик увидел ее в мастерской голландского художника Германа Маккинка (Herman Makkink).
Попадая в музыкальную лавку, голубоглазый герой кружится среди «каруселей» зеркальных и стеклянных поверхностей. Торговые ряды, как аттракционы, блестят, сияют, переливаются.
Дом богатой Кошатницы — еще одна обитель поп-арта, но представляет намного более искусный его вариант. Деревянный зеленый потолок соседствует с пурпурным ковролином, белыми стенами в мелкий цветок и мебелью времен викторианской Англии. На стенах — пастельного цвета картины. Выразительным акцентом здесь послужила фаллическая скульптура Rocking Machine авторства того же Германа Маккинка.
Государственные институции — полицейский участок и больница — предстают в подобающей девственной белизне стен и пустынных коридорах.
Как отмечает художник-декоратор Марк Чемберлейн (Mark Chamberlain), на свое время интерьеры «Заводного апельсина» можно было расценивать как футуристичные, к тому же поп-арт только переживал свое становление.
Вот что говорит сам Марк об интерьерах фильма:
— Такие интерьеры и предметы декора широко публиковались в модных журналах — например, L’Oeil и Domus. Это же касается и применения красного цвета в интерьере. Что на то время могло больше телеграфировать будущее, как не сиреневый или пурпурный цвета?! Такое практиковалось крайне редко, за исключением разве что стиля ар-деко.
Обои из фольги в комбинации с желтым цветом ярко знаменуют «будущее». Хотя и не все из представленных в фильме имеет одинаковую поп-артовскую стилистику.
Просмотрев этот фильм в 1980-х и будучи еще юнцом, я и не предполагал, что такой интерьер может быть в доме писателя. Хотя теперь я, с некоторым опозданием, осознаю, что такого рода архитектура и декор в 1970-х годах считались хорошим тоном©.
В качестве иллюстраций использованы кадры из фильма «Заводной апельсин», подборка Д.Журнала. Текст: Анастасия Ткаченко
